As I walk through The valley shadow of death I shall fear no evil for I'm the evilest son of a bitch ©
Название: Panic station
Автор: anamnesis_morbi
Персонажи/Пейринг: Скотт/Стайлз
Рейтинг: PG-13
Жанр: тормозной флафф
Предупреждения: не вычитано; ООС
Примечания: пост-3а сезон; написано под влиянием этого гиф-сета
Размер: ~ 600 слов
читать дальше— Эй, бро, объясни мне одну вещь, — Скотт вертится на стуле и смотрит, как Стайлз натягивает красные нити на своей «детективной стене». — Как ты умудряешься целоваться с симпатичными девчонками, с которыми даже не встречаешься?
Первое правило, которое следовало бы уяснить МакКоллу, что не следует задавать провокационных вопросов. Особенно, Стайлзу. Особенно, когда он в возбужденно-меланхоличном состоянии мечется около стены и рвет нити.
— Понятия не имею, о чем ты, — Стайлз останавливается и отстранено смотрит на фотографию одной из жертв Дженнифер. — Все дело в природном обаянии Стилински. Или в том, что у меня классные губы, - Стайлз поворачивается к Скотту и отправляет ему воздушный поцелуй.
Второе правило – не задумываться о полученных ответах, когда лучший друг в режиме «скольких-то фунтов отменного сарказма».
Третье правило – не начинать приглядываться к человеку, которого и без того любишь. Даже если по-дружески, даже если очень-очень-очень давно по меркам твоей жизни. Слишком велика опасность разглядеть что-то такое, от чего уже не отделаться простым похлопыванием по плечу.
*
— Ты пялишься, Скотт, — Стайлз кидает в него луковым колечком. — Клянусь, ты пялишься, как я ем, а это, чувак, стремно, если учесть, что твои глаза горят, как габаритные огни.
*
— Скотт, ты смотришь на мои руки вот уже три минуты двадцать две секунды, — Стайлз нервно теребит в руках ткань своей футболки. — Да, я засекал. Ты что следишь за мной? Боже, ты догадался. Чувак, нам надо поговорить.
Но рассказывает Стайлз о том, что, кажется, спятил.
Что, возможно, это он главный убийца в Бикон Хиллс.
Скотт напряженно выдыхает. Поганые новости, но расстраивает его не сумасшествие Стайлза, а то, что он услышал совсем не то, что хотел.
МакКолл чувствует себя виноватым за такие мысли.
*
— Скотт, ты снова, — Стайлз шепчет через парту, каждый раз, когда Пирожок отворачивается. — Прекрати. Я еще в себе. По крайней мере, сейчас.
— Я… Что? Нет, я не поэтому… — Скотт пытается отмахнуться.
— А почему? — Стайлз спрашивает одними губами.
И, действительно, а почему?
Все тот же Стайлз, все тот же Скотт, что и неделю назад. А у МакКолла в голове уже отстроилась паническая станция, на которую вот-вот прибудет на полной скорости сошедший с рельс поезд осознания. Как когда-то с Элиссон.
— Черт возьми, — беззвучно ругается Скотт.
*
— Еще немного и я подумаю, что ты за мной ухаживаешь, — Стайлз смеется по-настоящему, впервые за неприлично долгий срок. — Кино, попкорн, прогулка до дома, и ты молчишь. Обычно ты не молчишь, а хотя бы что-то добавляешь. А уж когда мы в кино последний раз ходили вот так, вдвоем… Я даже вспомнить не могу, — Стайлз всплескивает руками.
Скотт замечает родинки на шее. Они там всегда были, на самом деле. Но теперь Скотт видит их по-другому.
Рот и губы у Стайлза тоже были всегда. Честное слово, с первого дня их знакомства. Но теперь они, как открытие. И что там, в больной голове истинного альфы, твориться, не может понять даже он сам.
Скотт думает про пальцы Стайлза в каком-то непонятном, смущающем ключе, сбивает все установленные датчики «нормальности». Лампочка под подписью «Эй! Это же твой бро!» перегорает. Тем более, похоже, сами подписи в его голове придумывал Стайлз.
*
Кровь стучит в ушах. Где-то далеко под нос себе бубнит Лидия: «Наконец-то». Элиссон что-то роняет. Айзек издал какой-то звук, напоминающий приглушенное «ик».
— О, пресвятая Мадонна, великий Бубенчик и магистр Йода! — Стайлз стоит с выпученными глазами и облизывает пересохшие от частого дыхания губы.
Скотт поцеловал Стайлза. У которого те же самые губы, что и две недели назад. Только теперь Скотт в курсе, что они мягкие и теплые, что Стайлз съел сникерс с утра («Как не стыдно? Не поделился с бро!»). Самое странное, что Стайлз ответил.
И, кажется, в голове Скотта, поезд разнес его станцию паники.
— Поговорим об этом по дороге домой, о’кей? А то на нас вся столовая смотрит. Ты не мог бы это сделать где-то в другом месте? Нет?
Название: Оазис
Автор: anamnesis_morbi
Персонажи/Пейринг: Скотт/Стайлз
Рейтинг: PG-13
Жанр: флафф, романтика
Предупреждения: не вычитано; ООС
Примечания: пост-3а
Размер: ~1300 слов
читать дальшеЕсли долго смотреть на белые буквы на плакате «Oasis», а потом посмотреть на стену – надпись останется. Будет выжжена на сетчатке, будто навсегда, но, на самом деле, вскоре исчезнет. Как и все в этом мире. Очередная иллюзия.
Скотт и Стайлз – это константа. Им уже по двадцать два, а они все еще вместе. Живут в раздолбанной квартирке в Бруклине. Старенький телевизор, продавленный диван и приставка – место для поклонения их вековой дружбе. Оазис посреди пустыни этого серого, безразличного мира.
Стайлз смотрит на Скотта, который уснул у него на плече. Он тихо дышит, грудная клетка поднимается и опускается. Поднимается и опускается. Поднимается и опускается. И, кажется, Стайлз попал. Залип. Застрял. Называйте это, как вам будет угодно.
От Скотта пахнет раскаленным солнцем тропических стран и стиральным порошком с отдушкой «Морозная свежесть» - два взаимоисключающих запаха. Как и все сбоящие чувства внутри Стайлза.
Потому что он прожил рядом со Скоттом почти всю сознательную жизнь, он почти его брат. Одна вторая от их тандема.
Стайлз знает, как Скотт выглядит голым, что тот бывает непроходимым тупицой, что его познания в области истории США до сих пор ограничиваются знанием того, какой президент правит сейчас. Стайлз знает все любимые песни МакКолла, и сколько ложек сахара тот добавляет в чай.
Стайлз знает все о Скотте, чего не знает больше никто. Ни его мама, ни его очередная бывшая девушка.
Целая картотека фактов в его голове: от размера ноги до того, какую зубную пасту предпочитает его лучший друг.
Они так притерлись друг другу за эти года, что до Стайлза никак не доходит, в какой момент его безумный мозг решил влюбиться. Когда улыбка Скотта стала вызывать странные ощущения внутри живота? Когда вид Скотта после душа стал не раздражать идеальностью чужого оборотнического супер-пресса, а заставлять ладони потеть, а мозг стекать в штаны?
Когда это случилось с ним, черт подери?
Стайлз объясняет это себе тем, что они всегда остаются вдвоем. Кто бы из них с кем бы ни встречался, а затем расставался, какое бы дерьмо не происходило раньше в Бикон Хиллс. Они навсегда поддержка друг для друга, даже если не понимают друг друга в какие-то моменты своей жизни.
Поэтому Скотт – самое надежное, что есть у Стайлза. После отца, конечно.
Наверное, поэтому Стайлз влюбился в Скотти. В того, кто точно останется с ним навсегда.
Он никогда не расскажет об этом Скотту, потому что верит, что это пройдет. Влюбленность, в смысле, а не поддержка.
Уже полгода верит, хотя понимает, что даже Скотт догадался. По сбивчивому ритму сердца Стайлза, когда они рядом играют в приставку, и их колени соприкасаются.
Стайлз пальцами трогает крупную вязку на воротнике свитера Скотта, гладит его шею, пока тот спит. Слишком сложно удержать свои руки при себе, когда Скотт так близко. Даже когда они были просто друзьями, трудно было не прикоснуться: похлопать по плечу, приобнять.
Стилински встает с дивана, аккуратно опускает голову Скотта на подлокотник. Тот не просыпается.
Год назад, когда в голову Стайлза впервые заползла неправильная мысль о Скотте, он решил отвлечься от подступающей к горлу паники. Пошел учиться играть на гитаре. Думать было нельзя. Ну как же! Это же Скотт – его бро, свой чувак, да и вообще парень, ну сто процентов гетеро. Значит – надо было срочно отвлечься.
И теперь игра на гитаре - единственное, что останавливает его не растрепать все, что он думает вслух.
Стайлз хватает гитару, кепку и идет на улицу. Блуждает в сумерках по местным улицам, пока не выбирает свое излюбленное место. Напротив мелкой студенческой кафешки, рядом с большим торговым центром, выше по аллее.
Он кидает кепку для монет на асфальт. Поет он совсем не ради денег, а просто чтобы выплеснуть эмоции, но люди все равно решают бросить ему пару баксов. За этим он теперь таскает кепку за собой.
От эмоций последнее время приходится избавляться все чаще.
Первые пара аккордов и милые девчушки из кафешки напротив начинают улыбаться ему. Девочки любят сумасбродных парней с гитарой.
Стайлз улыбается им в ответ, а потом закрывает глаза.
Та, что слева - блондинка по имени Терри. Она часто тусуется в этом кафе, и, похоже, стала уже фанаткой Стайлза. Как-то он встретил ее в супермаркете, когда они со Скоттом закупались продуктами на неделю, что само по себе удивительно в Большом яблоке, где такая чертова куча людей.
— Ты в кого-то влюблен, да? — спросила она, выбирая кукурузные хлопья с медом на завтрак. — Ты классно поешь, знаешь? С чувством. Оно же не берется неоткуда, правильно?
Стайлз тогда пожал плечами. Скотт воевал с морозилкой, пытаясь достать оттуда последнюю пачку замороженного горошка.
— Да, но только это безнадежно, — улыбнулся он, наблюдая за МакКоллом, который, похоже, ничего не слышал из-за собственного пыхтения.
Может, Стайлз даже был бы рад, если бы тот услышал.
Терри засунула ему в карман рубашки свой номер телефона и улыбнулась.
Стайлз открывает глаза и начинает петь.
— И, в конце концов, ты моя чудная, неприступная стена, — Стайлз поет громко, будто верит, что Скотт услышит.
Скотт дома и спит. Но Стайлз представляет, что Скотт сидит там, в кафе, слушает и улыбается, приговаривая себе под нос, какой же его друг невыносимый кретин. И если он сидит там, значит, они встречаются.
Параллельная реальность, в которой у них все хорошо.
Стайлз закрывает глаза.
Недавно он нашел в нижнем ящике стола Скотта стихи. Он уже даже забыл, что он там искал. Этот полудурок считает стихи отвратительными и прячет их в груде мусора, состоящей из старых конспектов. Но они восхитительные. Стайлз ворует эти блокноты (потому что он Стайлз), переписывает стихи себе, а потом накладывает на них музыку.
Когда-нибудь он запишет диск со своим исполнением этих песен Скотта. И подарит ему. Это будет самое дурацкое признание, которое никто не расшифрует, но по-другому никак нельзя.
Где-то внутри головы Стайлза Скотт сидит за столиком и одними губами говорит «Я люблю тебя». И Стилински видит это через окна кафешки.
Ванильная туфта, но Стайлзу нравится это представлять. Все равно никогда не сбудется. Да и слишком по-гейски для реальности.
— Я не верю, что кто-либо чувствует то, что я чувствую к тебе сейчас, — Стайлз открывает глаза и чуть не падает.
Скотт по-настоящему в кафе, только о чем-то болтает с Терри. Нависает над ней в том же красном свитере, что и был дома. Волосы всклокочены, на лице странное героическое выражение лица. Такое, какое у него было, когда он шел к альфе альф, спасать свою мать и его отца.
Стайлз замолкает, сердце бьется в горле, когда Скотт выходит из кафе и идет прямо к нему, пересекая аллею.
Сейчас он скажет Стайлзу:
— Чувак, почему ты не сказал, что ты поешь на улице? Тебе не хватает денег? Ты мог бы занять у меня!
Или:
— Бро, как ты мог меня не разбудить, мы же хотели в кино! И, черт подери, почему ты поешь на улице песни «Oasis»?
А может даже:
— Стайлз, ты забыл бифштекс на столе. Он разморозился, и там натекло целое Мертвое море из воды и крови, которое воняет на весь дом.
На деле Скотт говорит не это. Да он и никогда не разговаривает так, если быть честным.
На деле он вообще ничего не говорит, просто хватает лицо Стайлза в свои ладони и целует его.
В смысле, Стайлза, а не лицо, а значит в губы.
Мягко, но настойчиво, как истинный альфа. Мозги Стилински моментально утекают в штаны, когда их горячие языки соприкасаются.
Гитара жалобно тренькает на ноте «до» между ними, и Скотт отстраняется.
МакКолл слышит щелчок снимаемого фото на телефоне у Терри и ее раздраженное бурчание, что все крутые парни почему-то оказываются геями.
Стайлз смотрит на Скотта ошарашенно, а тот облизывается, смотря на стайлзовы губы. Офигенные на ощупь и вкус.
Скотт поднимает взгляд, и встречается с темными глазами, в которых ясно читается вопрос: «Какого хрена сейчас было? И если это жалость с твоей стороны, я набью твою волчью задницу аконитовыми пулями по самые гланды. Лучше объяснись».
Столько лет вместе, можно бы было и ничего не говорить.
— Знаешь, мы столько лет дружим, - смущенно говорит Скотт, превращаясь в того робкого МакКолла с ингалятором, которого Стайлз знал раньше. — И понимаешь, так сложилось исторически, что ты всегда заражаешь меня своими идеями.
Стайлз улыбается и поднимает кепку с асфальта. Вынимает из нее мелочевку, которую кинула ему странная женщина буквально минуту назад, отряхивает козырек.
— Домой?
— Домой, — кивает Скотт и неуверенно берет Стайлза за руку.
Стилински уверенно сжимает ее в ответ. В конце концов, и правда, можно ничего не объяснять.
Название: Соседние дома
Автор: anamnesis_morbi
Персонажи/Пейринг: Скотт/Стайлз
Рейтинг: R
Жанр: военное-АУ
Предупреждения: не вычитано; ООС; отсылка на сцену в Generation kill
Саммари: Он не любит убивать, но они со Стайлзом воистину лучшая снайперская пара во всей гребаной морской пехоте.
Размер: ~ 690 слов
читать дальше— Стайлз, Скотт, — кивает ЭлТи Дерек Хейл.
И они достают их общую крошку M40A1, чтобы всадить «винчестер магнум» в затаившихся за холмом хаджи с гранатометом.
"Либо они нас, либо мы их".
Скотт ложится животом на раскаленную землю Ирака, разведя ноги предельно широко, и пытается настроиться. Он не любит убивать, но они со Стайлзом воистину лучшая снайперская пара во всей гребаной морской пехоте. И если нужно снять опасного ублюдка, они двое - оптимальный выбор для этого задания.
Через мгновение Стайлз ложится рядом, прижимаясь к Скотту боком и закидывая свою ногу на его. Бормочет и устанавливает оптику, ругая американскую армию и придурка Джерарда. По сравнению с адски горячей землей Стайлз кажется восхитительно прохладным.
— Сколько ярдов? — Спрашивает Скотт.
Он ненавидит эту жару. Штаны липнут к заднице, нижнее белье давно забыто, чтобы не сварить яйца всмятку.
Стайлз несколько выгибается и прижимается членом к бедру Скотта. Наверное, солнце окончательно выжгло ему мозги, но сосредоточенный МакКолл, прижимающийся лицом к прицелу, вызывает бурную адреналиновую реакцию, заставляя каждую клетку его тела возбуждаться. А ведь начиналось все так тривиально – они начали дружить еще в школе, прошли подготовку вместе и стали настоящими бро.
Но когда на прошлой миссии рядом со Стайлзом разорвало мину, и тот чудом отделался испугом, у обоих что-то сорвало.
Стайлз говорит, что это посттравматическое стрессовое расстройство. Скотт уверен, что у них просто открылись глаза.
— Семьсот шестьдесят пять. Две цели, — Стайлз несколько раз трется членом по бедру Скотта, делая вид, что он устраиваться поудобнее, и перебрасывает руку через плечо МакКолла.
Стайлз выдает поправки на ветер. Потому что Стайлз – головной мозг их пары. А Скотт – точный исполнитель. И именно так, а не иначе, идеально, чтобы выжить.
МакКолл приподнимает задницу, потому что в штанах становится неудобно, замирает и задерживает дыхание, чтобы нажать на спусковой крючок. Стилински одобряюще сжимает плечо напарника.
Пуля попадает в живот одной из целей. Плохая смерть, болезненная.
Вторая цель начинает удаляться и это затрудняет попадание.
— Давай, бро, – Стайлз прижимается еще сильнее к Скотту и начинает успокаивающе бормотать. — Сейчас ты попадешь. Война пройдет, и мы вернемся домой, где будем играть в Икс-бокс, жрать, как не в себя, спать и трахаться. Как настоящие подростки, и плевать, что подумают. Мы заработали денег нашим родителям и поселим их в соседних домах. И будем свободны.
Скотт не слушает, что именно говорит Стайлз. Он просто успокаивается и доверяет инстинктам. Доверяет телу рядом с собой, которое мягко гладит его по спине, размазывая пот под футболкой.
Стайлз смотрит на серьезный профиль МакКолла и сам задерживает дыхание. Сейчас от него мало толку, при движущейся-то цели. Только поддержка.
Скотт выдыхает и жмет на спусковой крючок.
Точное попадание в голову.
ЭлТи хлопает их по плечам, пока они собирают винтовку.
Ночью, когда их тим засыпает, Стайлз с шаловливым видом вытягивает Скотта из хамви и тащит в ближайшие кусты.
— Стайлз, у нас всего два часа на сон, — МакКолл устало смотрит на закинувшегося адераллом напарника.
Стайлз округляет глаза и жестом фокусника достает из кармана штанов влажные салфетки.
— Это не надолго, — он резко притягивает Скотта к себе и расстегивает его штаны. — Мне нравится, когда ты стреляешь. У тебя такой вид… Как тогда, когда ты решил, что я подорвался.
— Ты больной, Стайлз, — Скотт втягивает через нос запах возбуждения и опускает взгляд вниз, наблюдая, как Стайлз облизнув ладонь начинает быстро отдрачивать ему.
— Обижаешь, чувак, — Стайлз благодарно прижимается губами к влажному виску Скотта, когда тот запускает руки в его штаны и берет член в кулак.
Они толкаются навстречу друг другу. Потеют еще сильнее, закусывают губы, чтобы не стонать, слишком громко, а то не спящий ЭлТи точно услышит, и они огребут.
Будто бы он не в курсе про них.
Когда Скотт кончает, Стайлз следует за ним с тихим писком. За что получает недовольный взгляд.
Стилински приседает на корточки и слишком тщательно вытирает МакКолла, на что тот округляет глаза и вертит пальцем у виска.
Стайлз быстро вытирает себя, скинув салфетки в кусты.
— Посттравматическое стрессовое осознание влюбленности, вот как это называется, — бубнит Айзек и разворачивается на заднем сидении, чтобы снова заснуть.
МакКолл смотрит на него с ужасом. Стайлз закатывает глаза.
— Чертов засранец, — Стилински косо поглядывает на Айзека и про себя рассуждает, что тот конченный извращенец с лицом ангелочка (самый опасный тип маньяков, он читал).
— Соседние дома, серьезно? — неожиданно спрашивает Скотт, прежде чем уснуть.
— Да, — бормочет Стайлз.
Название: Съемка
Автор: anamnesis_morbi
Персонажи/Пейринг: Стайлз/Скотт
Рейтинг: NC-17
Жанр: психоделика и безумие
Предупреждения: не вычитано; мой первый фик © по Скайлзу; весьма фривольное обращение с религией
Примечания: пост-3а
Размер: ~ 750 слов
читать дальшеЕсли бы я сказал вам, что все, что происходит вокруг – это отлично снятая, высокобюджетная постановка, поверили бы вы? Спродюсерованная самим Сатаной. Вряд ли происходящее можно назвать делом рук Божьих.
Хлопушка издает своё "хлоп!" перед началом съемок очередного дубля.
Цифры на хлопушке написаны чьей-то подводкой для глаз. "Три-восемь-восемь". Нервная рука делает лишнее "хлоп!". Совершенно случайно.
Запись пошла. Люцифер смеется по ту сторону камеры.
Стайлз стоит рядом со Скоттом, целуя его в мягкие губы. Их языки соприкасаются, ниточки слюны, похожие на тонкую паутинку в росе, тянутся от их ртов, друг к другу, словно проводник для миллионов импульсов-бактерий.
Рука Стайлза сама по себе забирается в трусы Скотта, копается там и достает член, стоящий колом. Тот гордо взирает на мир обнаженной красной головкой, величественный как Биг Бэн. Уши Скотта горят, и он часто дышит, пока Стайлз водит рукой вниз-верх.
Хлоп! "Три-восемь-девять". Чьи-то невидимые руки перепачкались в черном, стирая цифру ноль. Продюсер ржет. Его смех напоминает лай подавившейся кормом собаки в соседней комнате.
Стайлз перегибает Скотта через стол, на котором тот днем перевязывает лапы своим четвероногим клиентам. Этим отвергнутым друзьям человека, которых приручили, и выкинули на улицу, когда они стали причинять неудобства: срать на коврик из «Икеи» в прихожей, грызть сумочки от «Дольче-энд-Гобана», точить когти об мебель восемнадцатого века. Все эти потеряшки, такие же, как сами Стайлз и Скотт.
Шепот Стайлза разносится в пустом помещении, пока он растягивает Скотта скользкими от антибактериальной мази пальцами. Это выглядит, как осмотр у проктолога, на этом металлическом столе, среди вони медикаментов, лишь только горячее дыхание Стайлза делает это хоть как-то похожим на акт любви. "Мы с тобой остались одни, понимаешь. Всегда были ты и я. Начиная, от одиночества, заканчивая этой тьмой". Скотт бездумно хватается за край стола и поднимает задницу повыше.
Хлопушка хлопает. Продюсер тоже.
Прервемся. Отмотаем события на числовое значение "Ноль-ноль-один".
Стайлз стоит в изодранных джинсах и весь в крови. В руках его бита, а рядом мясистое нечто. Все, что осталось от оленя, которые бегал, дышал, ел мох и, возможно, обзавелся парочкой детенышей, до того момента, пока не встретился со Стилински.
Стайлз не помнит, как здесь оказался. Настороженные глаза всматриваются в темноту вокруг, а в голове его голосом за кадром бьется мысль: "Это продолжение кошмара".
Хлоп! Надпись: "Один-один-восемь".
Стайлз и Скотт дерутся. В глазах обоих плещется тьма, делая похожими глаза на жуков скарабеев с египетских манускриптов. Где-то на заднем плане валяется без сознания Элиссон.
Когда-то все трое вышли за грань, заглянули Сатане за пазуху, напрочь забыв, что он существует.
Первым вампиром был Каин, убивший Авеля. Лилит была первой ведьмой. Проклятия, наложенные на грешников. Дары от самого Дьявола, за непослушание перед Богом. Кицунэ, банши, эльфы – все эти создания, отвергнутые Богом домашние животные, поранившие лапу, которую кто-то должен перевязать.
В этой кромешной тьме, похожей на безумие, они атакуют того, кто ближе всего к ним.
"Хлоп!". Надпись: "Два-ноль-ноль".
Скотт перевязывает раны Стайлза. При свете дня, обрабатывает каждую ссадину. Перекись водорода, пара таблеток ибупрофена, бинты шириною в шесть дюймов – все лежит рядом на столе. Ножницы весело звякают - «цок-цок-цок», разрывая марлю. Скотт хватает за шею своего друга, утыкается лбом в лоб Стайлза и говорит отчетливо:
— Надо что-то делать. Иначе пострадают даже наши родители, — МакКолл правильный, как ангел, стоит в обрамлении лучей солнца из-за окна.
При свете дня они не сходят с ума. Раньше, люди знали, что вампиры боятся не серебра, а золота. Созданиям тьмы оно напоминало солнце, дарованное миру Всевышним.
Оборотни же – это наказанные маленькие псы, оставленные в лесу на съедение настоящим волкам. В Библии от Даниила сказано было: «Сердце человеческое отнимется от него и дастся ему сердце звериное, и пройдут над ним семь времен».
Но даже если так, не собачье ли сердце самое преданное из всех известных?
— Мы с тобой одной крови, — Стайлз подтягивает Скотт ближе к себе. — Всегда были. И будем. Нам нужно придумать, куда это девать из себя раньше, чем оно превратит нас в убийц.
Перед тем как хлопушка в очередной раз щелкает, Стайлз кусает Скотта за нижнюю губу.
Продюсер доволен.
"Хлоп!". "Три-восемь-десять".
Скотт стонет громко и кончает на гладкую поверхность стола, устраивая белый фейерверк. Стайлз целует его между лопаток, рваным бинтом вытирая бедра МакКолла.
Солнце садится. Они смотрят друг на друга, внутренне сжимаясь, но ничего не происходит. Глаза не превращаются в скарабеев, руки не сжимаются в кулаки.
По ту сторону камеры продюсер роняет сценарий и матерится, извергая пламя изо рта. Режиссер, наконец, соизволил явиться. В белых одеждах, распахивая руки в жесте, призывая любить ближнего своего, ведь любовь спасает из самых безвыходных ситуаций.
Хлопушка делает свое последнее «Хлоп!».
Стайлз и Скотт идут по коридору, улыбаясь. Стилински стискивает плечо МакКолла. Все утопает в лучах солнца. Маленькие потеряшки, дворовые псы весело живут дальше, зализав раны друг другу.
Автор: anamnesis_morbi
Персонажи/Пейринг: Скотт/Стайлз
Рейтинг: PG-13
Жанр: тормозной флафф
Предупреждения: не вычитано; ООС
Примечания: пост-3а сезон; написано под влиянием этого гиф-сета
Размер: ~ 600 слов
читать дальше— Эй, бро, объясни мне одну вещь, — Скотт вертится на стуле и смотрит, как Стайлз натягивает красные нити на своей «детективной стене». — Как ты умудряешься целоваться с симпатичными девчонками, с которыми даже не встречаешься?
Первое правило, которое следовало бы уяснить МакКоллу, что не следует задавать провокационных вопросов. Особенно, Стайлзу. Особенно, когда он в возбужденно-меланхоличном состоянии мечется около стены и рвет нити.
— Понятия не имею, о чем ты, — Стайлз останавливается и отстранено смотрит на фотографию одной из жертв Дженнифер. — Все дело в природном обаянии Стилински. Или в том, что у меня классные губы, - Стайлз поворачивается к Скотту и отправляет ему воздушный поцелуй.
Второе правило – не задумываться о полученных ответах, когда лучший друг в режиме «скольких-то фунтов отменного сарказма».
Третье правило – не начинать приглядываться к человеку, которого и без того любишь. Даже если по-дружески, даже если очень-очень-очень давно по меркам твоей жизни. Слишком велика опасность разглядеть что-то такое, от чего уже не отделаться простым похлопыванием по плечу.
*
— Ты пялишься, Скотт, — Стайлз кидает в него луковым колечком. — Клянусь, ты пялишься, как я ем, а это, чувак, стремно, если учесть, что твои глаза горят, как габаритные огни.
*
— Скотт, ты смотришь на мои руки вот уже три минуты двадцать две секунды, — Стайлз нервно теребит в руках ткань своей футболки. — Да, я засекал. Ты что следишь за мной? Боже, ты догадался. Чувак, нам надо поговорить.
Но рассказывает Стайлз о том, что, кажется, спятил.
Что, возможно, это он главный убийца в Бикон Хиллс.
Скотт напряженно выдыхает. Поганые новости, но расстраивает его не сумасшествие Стайлза, а то, что он услышал совсем не то, что хотел.
МакКолл чувствует себя виноватым за такие мысли.
*
— Скотт, ты снова, — Стайлз шепчет через парту, каждый раз, когда Пирожок отворачивается. — Прекрати. Я еще в себе. По крайней мере, сейчас.
— Я… Что? Нет, я не поэтому… — Скотт пытается отмахнуться.
— А почему? — Стайлз спрашивает одними губами.
И, действительно, а почему?
Все тот же Стайлз, все тот же Скотт, что и неделю назад. А у МакКолла в голове уже отстроилась паническая станция, на которую вот-вот прибудет на полной скорости сошедший с рельс поезд осознания. Как когда-то с Элиссон.
— Черт возьми, — беззвучно ругается Скотт.
*
— Еще немного и я подумаю, что ты за мной ухаживаешь, — Стайлз смеется по-настоящему, впервые за неприлично долгий срок. — Кино, попкорн, прогулка до дома, и ты молчишь. Обычно ты не молчишь, а хотя бы что-то добавляешь. А уж когда мы в кино последний раз ходили вот так, вдвоем… Я даже вспомнить не могу, — Стайлз всплескивает руками.
Скотт замечает родинки на шее. Они там всегда были, на самом деле. Но теперь Скотт видит их по-другому.
Рот и губы у Стайлза тоже были всегда. Честное слово, с первого дня их знакомства. Но теперь они, как открытие. И что там, в больной голове истинного альфы, твориться, не может понять даже он сам.
Скотт думает про пальцы Стайлза в каком-то непонятном, смущающем ключе, сбивает все установленные датчики «нормальности». Лампочка под подписью «Эй! Это же твой бро!» перегорает. Тем более, похоже, сами подписи в его голове придумывал Стайлз.
*
Кровь стучит в ушах. Где-то далеко под нос себе бубнит Лидия: «Наконец-то». Элиссон что-то роняет. Айзек издал какой-то звук, напоминающий приглушенное «ик».
— О, пресвятая Мадонна, великий Бубенчик и магистр Йода! — Стайлз стоит с выпученными глазами и облизывает пересохшие от частого дыхания губы.
Скотт поцеловал Стайлза. У которого те же самые губы, что и две недели назад. Только теперь Скотт в курсе, что они мягкие и теплые, что Стайлз съел сникерс с утра («Как не стыдно? Не поделился с бро!»). Самое странное, что Стайлз ответил.
И, кажется, в голове Скотта, поезд разнес его станцию паники.
— Поговорим об этом по дороге домой, о’кей? А то на нас вся столовая смотрит. Ты не мог бы это сделать где-то в другом месте? Нет?
Название: Оазис
Автор: anamnesis_morbi
Персонажи/Пейринг: Скотт/Стайлз
Рейтинг: PG-13
Жанр: флафф, романтика
Предупреждения: не вычитано; ООС
Примечания: пост-3а
Размер: ~1300 слов
читать дальшеЕсли долго смотреть на белые буквы на плакате «Oasis», а потом посмотреть на стену – надпись останется. Будет выжжена на сетчатке, будто навсегда, но, на самом деле, вскоре исчезнет. Как и все в этом мире. Очередная иллюзия.
Скотт и Стайлз – это константа. Им уже по двадцать два, а они все еще вместе. Живут в раздолбанной квартирке в Бруклине. Старенький телевизор, продавленный диван и приставка – место для поклонения их вековой дружбе. Оазис посреди пустыни этого серого, безразличного мира.
Стайлз смотрит на Скотта, который уснул у него на плече. Он тихо дышит, грудная клетка поднимается и опускается. Поднимается и опускается. Поднимается и опускается. И, кажется, Стайлз попал. Залип. Застрял. Называйте это, как вам будет угодно.
От Скотта пахнет раскаленным солнцем тропических стран и стиральным порошком с отдушкой «Морозная свежесть» - два взаимоисключающих запаха. Как и все сбоящие чувства внутри Стайлза.
Потому что он прожил рядом со Скоттом почти всю сознательную жизнь, он почти его брат. Одна вторая от их тандема.
Стайлз знает, как Скотт выглядит голым, что тот бывает непроходимым тупицой, что его познания в области истории США до сих пор ограничиваются знанием того, какой президент правит сейчас. Стайлз знает все любимые песни МакКолла, и сколько ложек сахара тот добавляет в чай.
Стайлз знает все о Скотте, чего не знает больше никто. Ни его мама, ни его очередная бывшая девушка.
Целая картотека фактов в его голове: от размера ноги до того, какую зубную пасту предпочитает его лучший друг.
Они так притерлись друг другу за эти года, что до Стайлза никак не доходит, в какой момент его безумный мозг решил влюбиться. Когда улыбка Скотта стала вызывать странные ощущения внутри живота? Когда вид Скотта после душа стал не раздражать идеальностью чужого оборотнического супер-пресса, а заставлять ладони потеть, а мозг стекать в штаны?
Когда это случилось с ним, черт подери?
Стайлз объясняет это себе тем, что они всегда остаются вдвоем. Кто бы из них с кем бы ни встречался, а затем расставался, какое бы дерьмо не происходило раньше в Бикон Хиллс. Они навсегда поддержка друг для друга, даже если не понимают друг друга в какие-то моменты своей жизни.
Поэтому Скотт – самое надежное, что есть у Стайлза. После отца, конечно.
Наверное, поэтому Стайлз влюбился в Скотти. В того, кто точно останется с ним навсегда.
Он никогда не расскажет об этом Скотту, потому что верит, что это пройдет. Влюбленность, в смысле, а не поддержка.
Уже полгода верит, хотя понимает, что даже Скотт догадался. По сбивчивому ритму сердца Стайлза, когда они рядом играют в приставку, и их колени соприкасаются.
Стайлз пальцами трогает крупную вязку на воротнике свитера Скотта, гладит его шею, пока тот спит. Слишком сложно удержать свои руки при себе, когда Скотт так близко. Даже когда они были просто друзьями, трудно было не прикоснуться: похлопать по плечу, приобнять.
Стилински встает с дивана, аккуратно опускает голову Скотта на подлокотник. Тот не просыпается.
Год назад, когда в голову Стайлза впервые заползла неправильная мысль о Скотте, он решил отвлечься от подступающей к горлу паники. Пошел учиться играть на гитаре. Думать было нельзя. Ну как же! Это же Скотт – его бро, свой чувак, да и вообще парень, ну сто процентов гетеро. Значит – надо было срочно отвлечься.
И теперь игра на гитаре - единственное, что останавливает его не растрепать все, что он думает вслух.
Стайлз хватает гитару, кепку и идет на улицу. Блуждает в сумерках по местным улицам, пока не выбирает свое излюбленное место. Напротив мелкой студенческой кафешки, рядом с большим торговым центром, выше по аллее.
Он кидает кепку для монет на асфальт. Поет он совсем не ради денег, а просто чтобы выплеснуть эмоции, но люди все равно решают бросить ему пару баксов. За этим он теперь таскает кепку за собой.
От эмоций последнее время приходится избавляться все чаще.
Первые пара аккордов и милые девчушки из кафешки напротив начинают улыбаться ему. Девочки любят сумасбродных парней с гитарой.
Стайлз улыбается им в ответ, а потом закрывает глаза.
Та, что слева - блондинка по имени Терри. Она часто тусуется в этом кафе, и, похоже, стала уже фанаткой Стайлза. Как-то он встретил ее в супермаркете, когда они со Скоттом закупались продуктами на неделю, что само по себе удивительно в Большом яблоке, где такая чертова куча людей.
— Ты в кого-то влюблен, да? — спросила она, выбирая кукурузные хлопья с медом на завтрак. — Ты классно поешь, знаешь? С чувством. Оно же не берется неоткуда, правильно?
Стайлз тогда пожал плечами. Скотт воевал с морозилкой, пытаясь достать оттуда последнюю пачку замороженного горошка.
— Да, но только это безнадежно, — улыбнулся он, наблюдая за МакКоллом, который, похоже, ничего не слышал из-за собственного пыхтения.
Может, Стайлз даже был бы рад, если бы тот услышал.
Терри засунула ему в карман рубашки свой номер телефона и улыбнулась.
Стайлз открывает глаза и начинает петь.
— И, в конце концов, ты моя чудная, неприступная стена, — Стайлз поет громко, будто верит, что Скотт услышит.
Скотт дома и спит. Но Стайлз представляет, что Скотт сидит там, в кафе, слушает и улыбается, приговаривая себе под нос, какой же его друг невыносимый кретин. И если он сидит там, значит, они встречаются.
Параллельная реальность, в которой у них все хорошо.
Стайлз закрывает глаза.
Недавно он нашел в нижнем ящике стола Скотта стихи. Он уже даже забыл, что он там искал. Этот полудурок считает стихи отвратительными и прячет их в груде мусора, состоящей из старых конспектов. Но они восхитительные. Стайлз ворует эти блокноты (потому что он Стайлз), переписывает стихи себе, а потом накладывает на них музыку.
Когда-нибудь он запишет диск со своим исполнением этих песен Скотта. И подарит ему. Это будет самое дурацкое признание, которое никто не расшифрует, но по-другому никак нельзя.
Где-то внутри головы Стайлза Скотт сидит за столиком и одними губами говорит «Я люблю тебя». И Стилински видит это через окна кафешки.
Ванильная туфта, но Стайлзу нравится это представлять. Все равно никогда не сбудется. Да и слишком по-гейски для реальности.
— Я не верю, что кто-либо чувствует то, что я чувствую к тебе сейчас, — Стайлз открывает глаза и чуть не падает.
Скотт по-настоящему в кафе, только о чем-то болтает с Терри. Нависает над ней в том же красном свитере, что и был дома. Волосы всклокочены, на лице странное героическое выражение лица. Такое, какое у него было, когда он шел к альфе альф, спасать свою мать и его отца.
Стайлз замолкает, сердце бьется в горле, когда Скотт выходит из кафе и идет прямо к нему, пересекая аллею.
Сейчас он скажет Стайлзу:
— Чувак, почему ты не сказал, что ты поешь на улице? Тебе не хватает денег? Ты мог бы занять у меня!
Или:
— Бро, как ты мог меня не разбудить, мы же хотели в кино! И, черт подери, почему ты поешь на улице песни «Oasis»?
А может даже:
— Стайлз, ты забыл бифштекс на столе. Он разморозился, и там натекло целое Мертвое море из воды и крови, которое воняет на весь дом.
На деле Скотт говорит не это. Да он и никогда не разговаривает так, если быть честным.
На деле он вообще ничего не говорит, просто хватает лицо Стайлза в свои ладони и целует его.
В смысле, Стайлза, а не лицо, а значит в губы.
Мягко, но настойчиво, как истинный альфа. Мозги Стилински моментально утекают в штаны, когда их горячие языки соприкасаются.
Гитара жалобно тренькает на ноте «до» между ними, и Скотт отстраняется.
МакКолл слышит щелчок снимаемого фото на телефоне у Терри и ее раздраженное бурчание, что все крутые парни почему-то оказываются геями.
Стайлз смотрит на Скотта ошарашенно, а тот облизывается, смотря на стайлзовы губы. Офигенные на ощупь и вкус.
Скотт поднимает взгляд, и встречается с темными глазами, в которых ясно читается вопрос: «Какого хрена сейчас было? И если это жалость с твоей стороны, я набью твою волчью задницу аконитовыми пулями по самые гланды. Лучше объяснись».
Столько лет вместе, можно бы было и ничего не говорить.
— Знаешь, мы столько лет дружим, - смущенно говорит Скотт, превращаясь в того робкого МакКолла с ингалятором, которого Стайлз знал раньше. — И понимаешь, так сложилось исторически, что ты всегда заражаешь меня своими идеями.
Стайлз улыбается и поднимает кепку с асфальта. Вынимает из нее мелочевку, которую кинула ему странная женщина буквально минуту назад, отряхивает козырек.
— Домой?
— Домой, — кивает Скотт и неуверенно берет Стайлза за руку.
Стилински уверенно сжимает ее в ответ. В конце концов, и правда, можно ничего не объяснять.
Название: Соседние дома
Автор: anamnesis_morbi
Персонажи/Пейринг: Скотт/Стайлз
Рейтинг: R
Жанр: военное-АУ
Предупреждения: не вычитано; ООС; отсылка на сцену в Generation kill
Саммари: Он не любит убивать, но они со Стайлзом воистину лучшая снайперская пара во всей гребаной морской пехоте.
Размер: ~ 690 слов
читать дальше— Стайлз, Скотт, — кивает ЭлТи Дерек Хейл.
И они достают их общую крошку M40A1, чтобы всадить «винчестер магнум» в затаившихся за холмом хаджи с гранатометом.
"Либо они нас, либо мы их".
Скотт ложится животом на раскаленную землю Ирака, разведя ноги предельно широко, и пытается настроиться. Он не любит убивать, но они со Стайлзом воистину лучшая снайперская пара во всей гребаной морской пехоте. И если нужно снять опасного ублюдка, они двое - оптимальный выбор для этого задания.
Через мгновение Стайлз ложится рядом, прижимаясь к Скотту боком и закидывая свою ногу на его. Бормочет и устанавливает оптику, ругая американскую армию и придурка Джерарда. По сравнению с адски горячей землей Стайлз кажется восхитительно прохладным.
— Сколько ярдов? — Спрашивает Скотт.
Он ненавидит эту жару. Штаны липнут к заднице, нижнее белье давно забыто, чтобы не сварить яйца всмятку.
Стайлз несколько выгибается и прижимается членом к бедру Скотта. Наверное, солнце окончательно выжгло ему мозги, но сосредоточенный МакКолл, прижимающийся лицом к прицелу, вызывает бурную адреналиновую реакцию, заставляя каждую клетку его тела возбуждаться. А ведь начиналось все так тривиально – они начали дружить еще в школе, прошли подготовку вместе и стали настоящими бро.
Но когда на прошлой миссии рядом со Стайлзом разорвало мину, и тот чудом отделался испугом, у обоих что-то сорвало.
Стайлз говорит, что это посттравматическое стрессовое расстройство. Скотт уверен, что у них просто открылись глаза.
— Семьсот шестьдесят пять. Две цели, — Стайлз несколько раз трется членом по бедру Скотта, делая вид, что он устраиваться поудобнее, и перебрасывает руку через плечо МакКолла.
Стайлз выдает поправки на ветер. Потому что Стайлз – головной мозг их пары. А Скотт – точный исполнитель. И именно так, а не иначе, идеально, чтобы выжить.
МакКолл приподнимает задницу, потому что в штанах становится неудобно, замирает и задерживает дыхание, чтобы нажать на спусковой крючок. Стилински одобряюще сжимает плечо напарника.
Пуля попадает в живот одной из целей. Плохая смерть, болезненная.
Вторая цель начинает удаляться и это затрудняет попадание.
— Давай, бро, – Стайлз прижимается еще сильнее к Скотту и начинает успокаивающе бормотать. — Сейчас ты попадешь. Война пройдет, и мы вернемся домой, где будем играть в Икс-бокс, жрать, как не в себя, спать и трахаться. Как настоящие подростки, и плевать, что подумают. Мы заработали денег нашим родителям и поселим их в соседних домах. И будем свободны.
Скотт не слушает, что именно говорит Стайлз. Он просто успокаивается и доверяет инстинктам. Доверяет телу рядом с собой, которое мягко гладит его по спине, размазывая пот под футболкой.
Стайлз смотрит на серьезный профиль МакКолла и сам задерживает дыхание. Сейчас от него мало толку, при движущейся-то цели. Только поддержка.
Скотт выдыхает и жмет на спусковой крючок.
Точное попадание в голову.
ЭлТи хлопает их по плечам, пока они собирают винтовку.
Ночью, когда их тим засыпает, Стайлз с шаловливым видом вытягивает Скотта из хамви и тащит в ближайшие кусты.
— Стайлз, у нас всего два часа на сон, — МакКолл устало смотрит на закинувшегося адераллом напарника.
Стайлз округляет глаза и жестом фокусника достает из кармана штанов влажные салфетки.
— Это не надолго, — он резко притягивает Скотта к себе и расстегивает его штаны. — Мне нравится, когда ты стреляешь. У тебя такой вид… Как тогда, когда ты решил, что я подорвался.
— Ты больной, Стайлз, — Скотт втягивает через нос запах возбуждения и опускает взгляд вниз, наблюдая, как Стайлз облизнув ладонь начинает быстро отдрачивать ему.
— Обижаешь, чувак, — Стайлз благодарно прижимается губами к влажному виску Скотта, когда тот запускает руки в его штаны и берет член в кулак.
Они толкаются навстречу друг другу. Потеют еще сильнее, закусывают губы, чтобы не стонать, слишком громко, а то не спящий ЭлТи точно услышит, и они огребут.
Будто бы он не в курсе про них.
Когда Скотт кончает, Стайлз следует за ним с тихим писком. За что получает недовольный взгляд.
Стилински приседает на корточки и слишком тщательно вытирает МакКолла, на что тот округляет глаза и вертит пальцем у виска.
Стайлз быстро вытирает себя, скинув салфетки в кусты.
— Посттравматическое стрессовое осознание влюбленности, вот как это называется, — бубнит Айзек и разворачивается на заднем сидении, чтобы снова заснуть.
МакКолл смотрит на него с ужасом. Стайлз закатывает глаза.
— Чертов засранец, — Стилински косо поглядывает на Айзека и про себя рассуждает, что тот конченный извращенец с лицом ангелочка (самый опасный тип маньяков, он читал).
— Соседние дома, серьезно? — неожиданно спрашивает Скотт, прежде чем уснуть.
— Да, — бормочет Стайлз.
Название: Съемка
Автор: anamnesis_morbi
Персонажи/Пейринг: Стайлз/Скотт
Рейтинг: NC-17
Жанр: психоделика и безумие
Предупреждения: не вычитано; мой первый фик © по Скайлзу; весьма фривольное обращение с религией
Примечания: пост-3а
Размер: ~ 750 слов
читать дальшеЕсли бы я сказал вам, что все, что происходит вокруг – это отлично снятая, высокобюджетная постановка, поверили бы вы? Спродюсерованная самим Сатаной. Вряд ли происходящее можно назвать делом рук Божьих.
Хлопушка издает своё "хлоп!" перед началом съемок очередного дубля.
Цифры на хлопушке написаны чьей-то подводкой для глаз. "Три-восемь-восемь". Нервная рука делает лишнее "хлоп!". Совершенно случайно.
Запись пошла. Люцифер смеется по ту сторону камеры.
Стайлз стоит рядом со Скоттом, целуя его в мягкие губы. Их языки соприкасаются, ниточки слюны, похожие на тонкую паутинку в росе, тянутся от их ртов, друг к другу, словно проводник для миллионов импульсов-бактерий.
Рука Стайлза сама по себе забирается в трусы Скотта, копается там и достает член, стоящий колом. Тот гордо взирает на мир обнаженной красной головкой, величественный как Биг Бэн. Уши Скотта горят, и он часто дышит, пока Стайлз водит рукой вниз-верх.
Хлоп! "Три-восемь-девять". Чьи-то невидимые руки перепачкались в черном, стирая цифру ноль. Продюсер ржет. Его смех напоминает лай подавившейся кормом собаки в соседней комнате.
Стайлз перегибает Скотта через стол, на котором тот днем перевязывает лапы своим четвероногим клиентам. Этим отвергнутым друзьям человека, которых приручили, и выкинули на улицу, когда они стали причинять неудобства: срать на коврик из «Икеи» в прихожей, грызть сумочки от «Дольче-энд-Гобана», точить когти об мебель восемнадцатого века. Все эти потеряшки, такие же, как сами Стайлз и Скотт.
Шепот Стайлза разносится в пустом помещении, пока он растягивает Скотта скользкими от антибактериальной мази пальцами. Это выглядит, как осмотр у проктолога, на этом металлическом столе, среди вони медикаментов, лишь только горячее дыхание Стайлза делает это хоть как-то похожим на акт любви. "Мы с тобой остались одни, понимаешь. Всегда были ты и я. Начиная, от одиночества, заканчивая этой тьмой". Скотт бездумно хватается за край стола и поднимает задницу повыше.
Хлопушка хлопает. Продюсер тоже.
Прервемся. Отмотаем события на числовое значение "Ноль-ноль-один".
Стайлз стоит в изодранных джинсах и весь в крови. В руках его бита, а рядом мясистое нечто. Все, что осталось от оленя, которые бегал, дышал, ел мох и, возможно, обзавелся парочкой детенышей, до того момента, пока не встретился со Стилински.
Стайлз не помнит, как здесь оказался. Настороженные глаза всматриваются в темноту вокруг, а в голове его голосом за кадром бьется мысль: "Это продолжение кошмара".
Хлоп! Надпись: "Один-один-восемь".
Стайлз и Скотт дерутся. В глазах обоих плещется тьма, делая похожими глаза на жуков скарабеев с египетских манускриптов. Где-то на заднем плане валяется без сознания Элиссон.
Когда-то все трое вышли за грань, заглянули Сатане за пазуху, напрочь забыв, что он существует.
Первым вампиром был Каин, убивший Авеля. Лилит была первой ведьмой. Проклятия, наложенные на грешников. Дары от самого Дьявола, за непослушание перед Богом. Кицунэ, банши, эльфы – все эти создания, отвергнутые Богом домашние животные, поранившие лапу, которую кто-то должен перевязать.
В этой кромешной тьме, похожей на безумие, они атакуют того, кто ближе всего к ним.
"Хлоп!". Надпись: "Два-ноль-ноль".
Скотт перевязывает раны Стайлза. При свете дня, обрабатывает каждую ссадину. Перекись водорода, пара таблеток ибупрофена, бинты шириною в шесть дюймов – все лежит рядом на столе. Ножницы весело звякают - «цок-цок-цок», разрывая марлю. Скотт хватает за шею своего друга, утыкается лбом в лоб Стайлза и говорит отчетливо:
— Надо что-то делать. Иначе пострадают даже наши родители, — МакКолл правильный, как ангел, стоит в обрамлении лучей солнца из-за окна.
При свете дня они не сходят с ума. Раньше, люди знали, что вампиры боятся не серебра, а золота. Созданиям тьмы оно напоминало солнце, дарованное миру Всевышним.
Оборотни же – это наказанные маленькие псы, оставленные в лесу на съедение настоящим волкам. В Библии от Даниила сказано было: «Сердце человеческое отнимется от него и дастся ему сердце звериное, и пройдут над ним семь времен».
Но даже если так, не собачье ли сердце самое преданное из всех известных?
— Мы с тобой одной крови, — Стайлз подтягивает Скотт ближе к себе. — Всегда были. И будем. Нам нужно придумать, куда это девать из себя раньше, чем оно превратит нас в убийц.
Перед тем как хлопушка в очередной раз щелкает, Стайлз кусает Скотта за нижнюю губу.
Продюсер доволен.
"Хлоп!". "Три-восемь-десять".
Скотт стонет громко и кончает на гладкую поверхность стола, устраивая белый фейерверк. Стайлз целует его между лопаток, рваным бинтом вытирая бедра МакКолла.
Солнце садится. Они смотрят друг на друга, внутренне сжимаясь, но ничего не происходит. Глаза не превращаются в скарабеев, руки не сжимаются в кулаки.
По ту сторону камеры продюсер роняет сценарий и матерится, извергая пламя изо рта. Режиссер, наконец, соизволил явиться. В белых одеждах, распахивая руки в жесте, призывая любить ближнего своего, ведь любовь спасает из самых безвыходных ситуаций.
Хлопушка делает свое последнее «Хлоп!».
Стайлз и Скотт идут по коридору, улыбаясь. Стилински стискивает плечо МакКолла. Все утопает в лучах солнца. Маленькие потеряшки, дворовые псы весело живут дальше, зализав раны друг другу.
-
-
09.01.2015 в 23:04**
-
-
09.01.2015 в 23:45-
-
10.01.2015 в 02:16думаю в отдельный пост - это мазохизм был бы
-
-
10.01.2015 в 06:33ну вот да)
-
-
10.01.2015 в 07:37-
-
10.01.2015 в 09:20-
-
10.01.2015 в 10:52морби, за что обожаю твое фикло - у меня от него четкое ощущение, что каждое слово на своем месте. все так ровно, как стежки о.о
-
-
10.01.2015 в 11:49oliraviolly,
Уйка, а мне больше всего паническая станция. больно уж образ запоминающийся. поезд ХДЫЩ, станция ХУЯКС
и тебе это нравится более чем х))))
морби, за что обожаю твое фикло
меня от него четкое ощущение, что каждое слово на своем месте. все так ровно, как стежки о.о
-
-
10.01.2015 в 13:52А ГДЕ ПРО 69 И БИЛЛИ?!
-
-
10.01.2015 в 14:34Потом донесу)))
-
-
10.01.2015 в 17:07а за стилистику последнего текста я вообще вас хочу залюбить ^_^
-
-
11.01.2015 в 03:00Спасибо огромное
-
-
14.01.2015 в 18:35автор, это было так круто. каждый текст был со своей какой-то атмосферой, и вот ты читаешь и сам наполняешься всем этим ощущением и прям так хорошо. в первом прекрасно чудесный скотт и эти его залипания, это было так мило! во втором я вместе со стайлзом рассматривала спящего скотта и меня наполняла большая любовь до краев просто, третий - спасибо, вот просто спасибо! generatiom kill люблю безумно, поэтому этот текст из всех для меня вышел самым-самым
я хочу обнять вас, автор!
-
-
14.01.2015 в 21:40я что-то даже и не знаю, что сказать ._______24.media.tumblr.com/2528d9c2e5baa9dff7e22aff36a....
спасибо, вот прямо спасибо
let me love u